Советский и мировой опыт формирования правосознания подростков и молодежи

Что мы имели и что потеряли в теории и практике воспитания? Прав ли Марсель Пруст, говоря, что настоящий рай – это тот, который мы потеряли? А. А. Каганович считает, что самое главное, что давала советская система воспитания всем без исключения, – это чувство собственной причастности к некоему великому целому – делу и стране. Чувство высокого долга перед собственным призванием. Человек, по большому счёту, просто не может без этого существовать.

Без этого невозможна никакая самоидентификация. Без этого – полная заброшенность, уязвимость бесчисленными пороками, без этого становишься добычей случая и зла. Как сказал Сократ, «с человеком, исполняющим свой долг, никогда – ни по жизни, ни по смерти – не может случиться зла!». Право, долг и мораль всегда очень тесно взаимосвязаны!

Нравственный человек сам наказывает себя за неисполнение долга – перед родными, перед Родиной и т. д. Стыд – самое важное в жизни человека моральное переживание. По большому счёту, кому, за что и насколько именно стыдно – ровно в той степени он и есть человек. Однако как это сделать точкой жизненного отсчёта в душе подростка? Что в большей мере – родители, школа, воспитатели, жизненный опыт – могут привести к её укоренению в сердце растущего, взрослеющего человека? Ясно только то, что во всех измерениях его бытия присутствует общество, на него он должен всегда оглядываться, с его нормами соизмерять свои поступки.

Поэтому здесь прежде всего молодой человек и должен искать способы своей собственной идентификации. В своей работе «Проблемы воспитания: размышления о прошлом и настоящем» (2008) А. А. Каганович подчёркивает, как на самом деле важно единение, самоидентификация детей и подростков «с широкими социальными детскими и юношескими общностями».

Лишившись этого, мы понесли первую и самую ощутимую потерю. «При всех своих «заморочках» пионерия и комсомол позволяли школьникам воспринимать себя как человека, принадлежащего к широкому социальному целому с соответствующим набором ярких символов, социальной, государственной значимостью. Причём там, где воспитатели оказывались педагогически более адекватны этим символам и имиджам (например, воспитатели всесоюзных пионерских лагерей «Артек» и «Орлёнок». – З. Б.), там более сильным оказывалось и влияние этих воспитателей на развитие растущего человека.

В современной ситуации таких общих форм нет, и их замены, удачные или неудачные, встречаются далеко не всюду и не всегда. В известной многоуровневой модели социализации подростков и юношей А. В. Мудрика слой обособления в своём возрасте-поколении в современных условиях проблематичен, будучи не подкреплённым общепризнанными символами».

В настоящее время этот феномен компенсации ослаблен и известный механизм когнитивного диссонанса: неконструктивной реакции на противоречивую лично значимую информацию – работает в сознании детей и учителей с возросшей силой. Одно из самых ярких его проявлений – массовая боязнь современных школьных преподавателей использовать в воспитании дискуссионные формы. Непроведением дискуссий взрослые осознанно и неосознанно защищаются от возможных неудобных тем и мнений школьников».

Запреты на увлечения воспринимаются как самое жестокое наказание, ради увлечения подростки порой идут на совершение асоциальных поступков. … Существует опасность, что жажда новых впечатлений и ощущений у части подростков может обернуться ранней алкоголизацией и приобщением к наркоманическим увлечениям. Поэтому родители должны ненавязчиво контролировать и направлять интересы ребёнка.

Расхождение между реальными достижениями и притязаниями подростка, стремлением его быть не только на уровне требований окружающих, но также и на уровне собственных требований и самооценки в этом возрасте нередко ведёт к острым переживаниям своей «плохости», «неполноценности». Наибольшую трудность для коррекции представляют случаи, когда школьные конфликты подростка, по существу, являются конфликтами его ценностных ориентаций, когда практика школьнойжизни вступает в противоречие со стилем и духом семейного воспитания.

Самая распространённая болезнь подростка – пресыщение, когда «всё надоело». Это-то и означает, что старый мотив учения исчерпал себя, не способен побуждать к активности, задача учителя –помочь находить всё новые и новые побудители учебной деятельности. Родителям полезно порой прибегать к самоанализу, чтобы более ясно увидеть истоки своего уж слишком безнадёжного видения ребёнка», а и исполнительность, вежливость и непримиримость к нарушителям правопорядка.

Сам по себе человек, тем более подросток или юноша, всё равно жить и не будет, и не сможет. Так лучше уж жить и сверять свою жизнь с требованиями какого-нибудьсоциально значимого на сегодняшний день «ВЛКСМ», чем какой-либо банды или неформального экстремистского объединения. Главная воспитательская задача остаётся всё той же – сформировать у подростка или юноши совершенно чёткую и твёрдую собственную жизненную позицию.

Один из них – писатель, главный редактор «Литературной газеты», лауреат премии Ленинского комсомола 1986 г. (за книгу «ЧП районного масштаба») Юрий Михайлович Поляков. Сейчас он выделяет непреходящее значение для страны всех комсомольских дел. Он пишет: «…Четверть экономики страны была создана ударными комсомольскими стройками! Комсомольской киркой и лопатой.

Люди не знали вообще, как движутся деньги, платёжки. А комсомольские профессионалы всё это знали, ведь организация всех этих дискотек, турслётов – это же всё было движением денег».Комсомольцы первыми отринули идеологию, как считает Ю. М. Поляков, отмирающий «рудимент революционной эпохи».

«…Появился тип комсомольского работника, который был свободен от всего этого догматизма. Они были готовы к системной работе с молодёжью. И имели для этого всё – и базу, и навыки, и кадры». Бывший критик комсомола теперь считает так: «…Надо, в принципе, учитывая все перемены, восстанавливать мощную молодёжную организацию.

…Сама модель комсомола – она если не идеальна, то оптимальна. Потому что выдержала испытания и войной, и разрухой. Она не выдержала лишь испытания предательством элиты!..». Но сам комсомол восстановиться не может. «…Молодёжная политика, особенно в огромной России, которой надо сохраниться, а не распасться, может быть только при мощной господдержке».